УРОБОРОС — архаический образ, часто встречающийся в алхимических трактатах и представляющий собой змею, заглатывающую свой хвост. В алхимической картине мира змея играет роль символа циклических процессов Вселенной, она поедает собственный хвост, чтобы пройти через полный цикл восстановления из смерти. Все работы проекта являются монохромными ремейками живописных первоисточников двадцатилетней давности к которым я вернулся, чтобы что-то понять в собственном творчестве...

Образы животных составляют отдельный цикл, насчитывающий несколько десятков работ. С досугом, болезнями и смертями каждого существа, в прошлом домашнего животного, связана история, подчас душераздирающая и безвозвратно впечатавшаяся в самое ядро творческого сознания. Они, словно стражи, совершающие непрерывный обход ушедших событий моей жизни…

Появление в картине даже незначительного по размеру конструктивистского элемента всегда создавало разрыв и расслоение целостности. Начинался деструктурирующий процесс, который менял изображение быстрее, чем удавалось сообразить каким образом и что именно происходит. Деструкция перекидывалась с плоскости изображения на процесс сознания, моментально откликаясь в нём микроколлапсом, сменяющимся удивлением от происходящего процесса. Это довольно тонкая грань, приспособившись ходить по которой, можно оказаться внутри довольно странного ландшафта…

Однажды, кружил я, наверное часов пять, вокруг одного чернющего болотца, и как-то так умудрился замешкаться в нежелании наступить на яйцовую синеватую кладку, какой-то странной, видимо птицы. Мох там особенно был глубок, а лес застывший, тихий и в непуганности своей совсем голый. Так вот, яйца эти прямо на мху открыто и лежали, в ямке, разумеется. Я ногу то уже занес, а подошва сама не захотела туда наступать - рядом значит… а там прикрытая дыра глубоченная с водой... В общем, сыграл я туда.
Тело принялось судорожно вцепляться во все, жилы всякие напряглись, запаниковал... и вдруг - отчего-то решил всё расслабить потому как яма то не так глубока, мох опять же вкусно пах, посмотрел я вверх на небеса, там птицы какие-то огромные по делам летят, - хорошо так стало.
И тут воздух разряженный сделался и азоном насыщенный, свежестью повеяло - чую, сейчас что-то важное должно произойти И точно - выходит прямо изо мха олень! Красивый то какой - чистый, шерсть густая, блестящая, ровная, ворсинка к ворсинке, а глазищи то огромные! Так он вышел и идет ягоды штоли какие собирает, моргает, жует, копытами бесшумно мхи раздвигает, и мимо меня в метре так и проплыл А я из ямы на него оторопело в счастливом оцепенении уставился Глазами повстречались!

Все так сошлось тогда, настолько изящно и по-настоящему случилось, что, пожалуй, ничего более прекрасного в жизни то я и не видывал Сколько уж козлов этих перерисовал, но не то это все - жалкие потуги Может еще и удастся когда приблизится...

Подобные сумеречные ландшафты, с большим количеством зияющих дыр и провалов, ведущих в какое-то иное, так же обладают свойством периодичности и повторяемости. Идея использования картины как метафизического шлюза в иные реальности предельно навязчива и продолжает беспокоить меня вновь и вновь…

Исследуя серии батальных работ разных лет, я обнаруживаю в них всё больше пластических закономерностей - поверхности их плоскостей, как правило, испещрены до степени ковровости. Скорее всего, дело в моих попытках создать топографические срезы вовлечённости в насыщенную событийность… Да, теперь это стало совершенно очевидно и в ближайшее время придётся поступить именно так, приступив к масштабному проекту на эту тему.

Создавая странные заросшие волосатостью работы, лишённые какого-либо смыслового контекста, сюжета, и пластических интерпретаций я пытался искусственным образом создать ситуацию интеллектуального и физического тупика. Это приём-уловка, суть которого в динамичном созерцании рябящей поверхности работы. При удачном развитии процесса, мне удавалось иногда заглянуть во что-то совершенно необъяснимое словами…

Жители торфянников, болот и всевозможных нор, это один из наиболее ранних архетипов, относящихся к периоду моей зачаточной осознанности... Забраться в туловище волосатого пёсика или несчастного енота и затаиться на дне потаённой щели, замуровав лаз изнутри ветошью... Скорее всего, это симуляторные попытки возвращения в материнский организм с целью обретения паузы, необходимой для конструирования коммуникационного механизма…

Совсем недавно мне стало понятно, что сотни натурных пейзажей, которыми забиты пыльные стеллажи мастерской, это коллекция визуальных звуков. Во время пленэров происходила неосознанная фильтрация из изображений особого пластического звона, одновременно накапливающегося в отсеках тела и кровеносных сосудах. В дальнейшем разновидности этого звона стало возможным вытаскивать в виде объёмных формообразований…

Цель этого предисловия - определить местоположение творчества Дмитрия Каварги в координатах русской авангардной мысли:

мыслезём (термин В.Хлебникова)

Исследование Галины Кабаковой, профессора университета Сорбонны, рассматривает, каким образом создание нового мира для русского авангарда означает «переосмысление потенциалов человеческой анатомии». Именно разум, мозг бросает вызов законам сверхчувственного, видимого и невидимого, времени и пространства, осуществляя переход от «русской души» к «русскому телу», позволяющий миру обрести свою первоначальную целостность, заново возрождаясь в «мыслеземе»*.

Уроборос

Символ этого перерождения в восприятии тела, освобожденного опытом, - Уроборос. В древней мифологии Уроборос - змея, заглатывающая свой хвост.

Начиная Пушкиным «Кто чувствовал, того тревожит/Призрак невозвратимых дней:/Тому уж нет очарований,/Того змия воспоминаний,/Того раскаянье грызет.», продолжая Гоголем с его деконструкцией тела («Нос»), дезинтеграцией и дегенерацией поэзии Александра Блока, и заканчивая литературой ХХ века - в основе творчества лежит превращение, зачастую болезненный путь к избавлению (к бестелесности, к воскрешению). Этот символ также является знаком особой инициации, причастности к мистическим учениям о циклах Вселенной, отпечатки которых мы находим в алхимии и массонстве.

Как недавно писал философ Ив Мишо (журнал «Боз-ар Мэгазин»), ХХI век ждет своих новых дирижёров для того, чтобы погрузиться в революцию экспериментального и мульти-сенсорного искусства, и для этого нужны те, что стали бы «художниками — поэтами...немного ...ненормальными...способными вкладывать все силы в сильные концепции». Художественные поиски Д.К. предлагают России возглавить это движение. Мессианистические искания самого себя в болезненных лабиринтах памяти мировой истории, - вот тема выставки, которую я имею честь и удовольствие представить вам в рамках Года России во Франции.

Бенедикт Шольяк
Директор
Галерея Современного Искусства Бриссо