Работы цикла берут начало из более раннего проекта Палео-Гео-Морфология.

Большая серия палеогеоморфологических кернов повествовала о спрессованном в толще грунта послойном развитии цивилизации. Гумусным телом скульптур-кернов служили многочисленные артефакты человеческой деятельности, перемежающиеся с телами самих людей, вросших в формируемые ими картины материального и вымышленного мира.

Новая серия скульптур и рельефов, это более внимательное и проработанное детально размышление о природе человеческой популяции и её экзистенциальной устремлённости. Совершенно очевидно, что как вид биологических организмов мы эволюционируем, но изменения затрагивают именно сознание, а не физические оболочки. Это вполне закономерно и запрограммировано в тот самый момент вакцинации внеземной рассудочностью биологического вместилища под названием обезьяна. В настоящий момент мы на излёте промежуточной стадии, завершение которой ознаменуется необратимой мутацией именно физического тела и полным отказом от него. Штамм рассудка вызревает в нас, подавляя все сопутствующие биологическому телу инстинкты, эмоции, страхи и переживания. Вместе с этим из нас уходят и многие ещё недавно будоражащие и потрясающие наши сознания понятия, такие как божественная сущность, дух, судьба и т.д. Мы сливаемся в единую пока ещё биологическую массу, в цельное человеческое вещество, своеобразную мыслящую энергию, чужеродную всему живому на этой планете. Параллельно, человек, как отдельная личностная единица утрачивает свою значимость и самостоятельность.

В «Керне 18» сконцентрирован цикл наиболее важных исторических этапов социализации. Период от самого момента инфицирования до современного мироустройства, за который пройдены основные мировоззренческие парадигмы. Будда, Христос, Цезарь, Сталин и Гитлер, империи и войны, насилие и однополые эксперименты, финансовые пирамиды, Обама и Трамп…

С другой стороны, роботизированная инсталляция «Вещество и тело» о процессах внутри отдельного человека, внутри его сознания и самосознания. О многомерности «Я» и восприятии собственного тела, всё ещё функционирующего, но словно бы зависшего меж природных ландшафтов структурным сгустком рационального конструктивизма.